Смыслы Дали Стапонкуте

В начале марта в Библиотеке им. В. Маяковского в рамках программы «Читающий Петербург» состоялась презентация книги Дали Стапонкуте (Dalia STAPONKUTĖ) на русском языке «Из двух выбираю третье». Истории о том, как не потерять себя и свою идентичность в современном мире. Опыт литовской женщины, живущей между двумя странами (Литвой и Кипром), воспитывающей двуязычных дочерей, нигде не чувствующей себя «дома», и потому выбирающей «третье» — пространство вечного транзита, приобретает особую актуальность сегодня, в эпоху глобальной миграции и межкультурных конфликтов. Героиня книги повествует и о своих путешествиях, и о студенческих годах в Питере, откровенно делясь собственным пониманием Востока и Запада, северной и южной культур.

Даля Стапонкуте любезно согласилась рассказать для Петрапилиса о книге, а также о тех событиях и переживаниях, которые легли в ее основу. 

Разговор начался с темы одиночества и перемещения в пространстве, постепенно рождая все новые воспоминания и размышления.

Честно говоря, не знаю, как у меня получится ответить, чтоб было обширно и интересно… но это хороший вопрос, — начала свой рассказ Даля. Мне кажется, творчество — не такой процесс, когда начинаешь писать, делаешь первый шаг и примерно знаешь, куда это ведет, куда приходишь. У меня было иначе. Я начала, не думая о цели.

Знала только, что владею достаточным материалом и опытом для книги, которую не считала какой-то завершенной структурой. Я начинала, записывая отдельные фрагменты своей жизни, которые потом объединились в одну тему — из двух выбираю третье. То есть, это — о трудностях выбора или о ситуациях, которые кажутся без выборочными. Живя «между» двумя странами, Кипром и Литвой, двумя маленькими странами, было довольно таки тяжело себя найти, себя проявить. Особенно в профессиональном смысле. Я пережила очень много исканий, надеялась на «будущее» в Европе. Думала, что из этого, как мне казалось, туннеля «Литва-Кипр» вырвусь куда-то, в «третье» пространство. Что это мне откроет какие-то двери, может быть — в большой город, в другую страну с «большими» возможностями. Потому что замыкаешься в этом «канале» в конечном счете: Кипр-Литва, север-юг, юг-север… Вот это мое «беспокойство», наверное, эти раздвоения, которые не могли не повлиять и на мою личную жизнь, легли в основу текста.

Моя семья тоже терпела от такого моего скитания: Литва и обратно… Это движение по одному и тому же маршруту… Выбор чего-то третьего всегда «висел» и для семьи, и для меня. Как выход. Почему нет? Почему выбор должен иметь границы? Мысль об этом подарила мне название. Название пришло в конце. В конце работы. Собрав текст в одно целое, пришло название.

А до этого передо мной лежали разные записанные замечания, переживания, события. Переживания, в основном, связаны со взрослеющими дочерьми (их двое), которые становились свидетелями моей жизни и жили, как и я, между двумя радикально отличающимися культурами. Кипрская и литовская культура, они ведь очень отличаются. Не только климатом и традициями, но и отношением одного человека к другому. Свою книгу я прежде всего хотела «подарить» поколению своих дочерей, которые растут в совершенно другом мире. В мире, охваченном глобализацией в гораздо большей степени, чем был «мой мир».

Я родилась и выросла в Литве, в небольшом городе, в однородной культурной среде. Мои дочери совершенно другие. Они — дети настоящей глобализации. И мне хотелось рассказать им, что было «до этого», и о том, как я вижу, как воспринимаю современную глобализацию, что она мне «принесла». Рассказать может быть и про свое прошлое, и что мне удалось пережить. Кстати, тема материнства как такового не стала основной темой книги, хотя акценты на него очень сильны.

Меня все таки увлекли мои собственные искания и тема миграции. Собственное «я», поиск своей идентичности в моей книге словно победили тему материнства. Получилось так, что «вечные» экзистенциальные вопросы, заданные заново, стали главными вопросами книги.

Важным ориентиром сюжета стало Время. Будущее. То есть, то странное и очень человечное чувство, что «самое лучшее впереди». Если «я» — героиня моего романа-эссе, то будущее героини связано с Европой. Литва и Кипр вступают в Европейский Союз, открываются новые возможности. Решение уехать из тогда еще Советского Союза тоже рассматривается как «новое начало».

Правда, была любовь молодости, человек, вместе с которым открывалась «новая страна» и начиналось «новое время». Но «будущее» требовало и моего личного решения встать и уехать. Уезжая ведь неизбежно направляешься в будущее… Тот, который уезжает из своего города, из своей родной страны, наверно, сильно верит в свое будущее. Хотя понятно, что будущее является сильным ориентиром только до тех пор, пока есть силы в это верить. Это нечто вроде вечного, аристотелевского движения «кинесис»… Одновременно учишься познавать пределы своих возможностей. Чем лучше познаешь, тем быстрее будущее сужается и даже начинает пугать. Тогда понимаешь, что за «третий» (несуществующий) свой выбор надо бороться прямо сейчас, или, оставить все позади, успокоиться и выбрать что-то «из двух»: прошлое или настоящее.

Мое поколение пережило много перемен. Открывались и закрывались границы. Они как символы выбора… Проблема выбора действительно затронула многих, и те, которые читали мою книгу, хорошо все это понимают. Мало кто книгу не понял. Большинство из тех, которые считали ее «слишком открытой и чересчур смелой», никогда не уезжали из Литвы или из своего родного города. Некоторые женщины признались, что читая ее даже плакали…

Особенно тепло книгу приняли греки (в переводе на греческий) и литовцы, живущие в эмиграции. Как известно, греки – мастера эпоса про «миграцию», они тысячелетиями сталкивались с проблемами эмиграции, беженцев, у них не было ни десятилетия без больших сотрясений. Моя книга отчасти — книга эллинистической культуры, которая меня вдохновляла; я ведь переводила творчество Н. Казандзакиса и К. Кавафиса на литовский язык.

Я питалась идеями этих авторов, я «носила» их в себе долгое время. Странно, окончив свою книгу, я была немного недовольна собой, якобы, не ответила на те вопросы, которые себе ставила или которые «ставили» мне Казандзакис и Кавафис. Ведь, в какой-то мере, шел и диалог с ними… Тем не менее, результат получился искренний и, судя по отзывам и рецензиям, именно своей искренностью книга и тронула читателей.

Рецензий, особенно в Литве, было много. Критики-мужчины больше внимания уделяли темам эмиграции, миграции, экзистенциальным вопросам в моей книге, а критиков-женщин волновала «женская» сторона моей истории: проблемы работающей матери, которая растит детей вне среды своего родного языка…

Язык как таковой — еще один «герой» моей книги. Мой родной язык… он не родной язык моих детей. Каков наш общий язык? Возможен ли «общий язык» в нашей «интернациональной» семье? В нашей семье мы каждый день говорили по-литовски, по-русски с друзьями, по-английски с коллегами, по-гречески везде вокруг. Каждый день четыре языка. Эта тема тоже затронула сердца людей, которые живут в этом ежедневно. Многие мои соотечественники в эмиграции живут именно так…

Кроме греческого перевода, книга вышла и на немецком языке. Немцы прочитали мой текст как текст европейца. Европейки, которая живет на «окраинах» Европы, у границ Европы, и возможно ищет выход «в центр». Книгу восприняли как «европейскую». Хотя, на самом деле, Европа не была основным ее «героем».

Поскольку в книге затронуты очень разные темы, читатели реагировали по-разному: это не только про материнство; не только про отношения с дочерьми; это — про речь, язык, родной язык, и, конечно, про ностальгию. Ностальгия — тоже «героиня» моей книги. Ностальгия, которая обретает субъективность. Ностальгия, она проходит много стадий. Сначала, первое десятилетие, ностальгия очевидна, потому что сильно тянет «домой». Второе десятилетие меньше «тянет домой», но ты сама уже воплотила ностальгию. Она приобрела тело. А потом ностальгия становится какой-то яростью. Может быть даже злостью, в каком-то смысле. Все же яростью. Злость — это не то слово. «Почему все это случилось? Почему Литва так отделилась от меня и стала недосягаемой. Она уже не моя». Наступает какая-то ярость… И тогда как-будто приходишь к критике того, что происходит в Литве. «Почему все происходит так, а не иначе…?» Все эмигранты наверняка знают эти стадии.

Часть, посвященную Петербургу, мне хотелось расширить, потому что Питер — это отдельная книга в моей книге. Всего лишь несколько страниц, семь страниц, посвящены конкретно Питеру. Это мои студенческие годы, пять лет. Не мало и не много. В Питере и начиналась вся «эпопея». Если бы не было Петербурга, не было бы этой книги, не было бы моей семьи, друзей, любви и этого пути. Именно в Петербурге начиналось «будущее».

Это была насыщенная приключениями молодость. Я очутилась в мегаполисе, в большом и интересном, для меня интересном, городе. Именно в Петербург я и хотела приехать учиться. На такой мой выбор влияло много факторов. Русская литература, которую нам хорошо преподавали, кино, и так далее. Все это возбуждало образы в моем юношеском «я». Я хотела изучать философию, и, конкретно, эстетику. Меня влекло в «большой» мир, который я хотела видеть красивым.

По-моему, всех молодых влечет «в мир», как в открытое море, а самым доступным миром тогда был именно советский мегаполис. В «другую сторону» тогда было не попасть, и мир раскрывался мне через Питер. Город, насыщенный смыслами и богатой историей.

Жизнь в Петербурге для меня после Литвы казалась тяжелой. В Литве мы жили как-будто в своем уютном уголочке. Там все — семья, хозяйство, тепло, уют, всего хватает, и тут приезжаешь в большой северный город… Хотя я тоже из северной части Литвы, но Петербург казался куда «севернее». Хотелось даже все бросить и вернуться учиться в Вильнюс, в Каунас… Но (я все это описываю) меня остановили литовцы, которые учились в Питере. Они говорили — «ты еще не понимаешь, что ты потеряешь, если уедешь».

Мне помогли питерские литовцы, и это стало частью истории моей жизни в этом городе. Еще в Питере, можно сказать, начинался и наш «Саюдис» — движение за независимость Литвы. Оно началось в библиотеках, в поисках исторических документов, и так далее. Питер был началом «будущего» не только для меня, но тогда и для Литвы. Я пережила в Питере этот исторический момент. Я знала людей, которые действительно читали в библиотеке больше, чем нужно для своей научной работы… Читали историю Литвы и пытались найти что-то шире, чем им предлагалось в программе университета. Много талантливых литовцев закончили ЛГУ, «Ленинградский» тогда государственный университет, и вернулись в Литву. До сих пор мы поддерживаем связи. Мы стали общиной, маленькой семьей, я бы даже сказала, и Питер в нас живет до сих пор.

Самое грустное и ироничное, может быть, то, что после окончания университета я в Питер больше не вернулась. Уехала на Кипр, правда, не сразу. Перед отъездом два года преподавала в университетах Литвы.

Я очень хотела вернуться в Питер, но уже не было возможности. Все время ношу это желание вернуться, но обстоятельства меня держат далеко. И если есть ностальгия какая-то, ностальгия по какому-то городу, то у меня самая большая ностальгия, самая сильная, наверно, по Питеру. Потому что это — удивительное место, и я действительно по нему искренне скучаю. По многим смыслам, которые я там почерпнула. По смыслам. Это город со смыслами. Многими смыслами. И очень жаль, что он стал таким «недоступным», из-за многих причин. Все это не должно быть так.

Для Petrapilis.ru ©Артур Ионаускас