Сергей Лихоткин о своих фильмах и о себе

В Санкт-Петербурге с успехом прошла премьера фильма «Рыцарь и фрейлина», рассказывающего о жизни и любви Петра Аркадьевича Столыпина к своей Родине и семье. Большое внимание было уделено его литовскому периоду жизни, и тому, что Литва представляла для всей его семьи.

Обо всем этом — об идее фильма, о его создании и о себе, рассказал продюсер картины Сергей Лихоткин.

На создание фильма сподвигли личные переживания, значимость его фигуры для 20-го века, — начал Сергей. Ведь например, Ленин ненавидел Столыпина, находясь еще в эмиграции. Ненавидел потому, что его деятельность как раз гасила вот этот революционный запал. Поэтому в советские учебники Столыпин вошел как вешатель. Столыпинский галстук и столыпинский вагон как издевательство над крестьянами. Это фигура обреченная такая.

Самое поразительное, поскольку Сергей Лихоткин сам родился и вырос в Латвии, когда он взялся за биографию Столыпина — вдруг понял откуда реформы, вот это столыпинское желание как-то раскрепостить крестьян. Столыпин ведь с шести лет в Литве. Его детство прошло в Литве, и там тоже есть русские деревни, староверческие деревни. Там хуторская система, другой подход к земле.

При этом Сергей вспоминает, что в детстве в Латвии, где коллективизация была в 49-м, как и в Литве, а до этого крестьяне как бы какой-то налог платили, он застал русскую общину уже в разложившемся состоянии. Которая сохранила только лишь то, что сохраняется, потому что это разумно. Там тогда была колхозная земля, и была земля общественная, которая не только огородная. В Латвии у крестьян была своя скотина. И он помнит, как бросали жребий, как ходил землемер, и отмерял кому какой покос, как деревня нанимала пастуха коллективными усилиями. Ведь на дальних выпасах трава получше, и это отражается на вкусе молока.

В семье семь дядюшек было. И самые яркие воспоминания детства — как дядюшки приезжали на покос. Они высокие были, самые высокие в деревне, и косить они умели. Завораживающее зрелище было. Когда они таким клином выстраивались. Вспоминает как смотрел и любовался просто. Завораживало, насколько это красиво смотрелось. Поэтому, погружаясь в материал, понимал, что Столыпин не разрушал общину под корень, а он как-то пытался использовать то, что видел. А главное то, что он пытался раскрепостить в человеке творческую энергию. Раскрыть потенциал творческий.

Но мы живем в такое коварное время, когда слишком большое и глубокое погружение во что-то, оно раздражает зрителя. Зритель не приспособлен. И вот думая о фильме про Столыпина, понял, что нужно делать фильм про две простые вещи — про любовь и смерть. Про любовь, потому что Столыпин, он действительно очень верным мужем был. Очень большим семьянином. Здесь вывод напрашивается сам собой. Нужно делать про то, как человек, любящий свою семью, невзирая ни на что, проходит вот этот путь. Страшный путь. Но изо всех сил пытается повести Россию по мирному пути. И самое ужасное — идет против своего же класса. При подготовке, это в фильм не вошло. Это ведь и публицистическим языком трудно передаваемо. Важно было сделать такой фильм, чтобы показать человека, который служил. Действительно служил благому делу. Его патриотизм — не кричащий патриотизм. Патриотизм, направленный так, чтобы гармонизировать отношения между людьми. Между разными классами, разными сословиями. Не обострять, а гармонизировать. Как-то найти пути и решения, которые без рванья рубахи постоянного. Без желания убить.

У съемочной группы остались теплые воспоминания о Литве. В Литве было очень комфортно работать. Комфортно снимать. Там как бы все помогало. В фильме есть кадры, где крестьянин пашет на лошади. Снимали это рядом с городом Кедайняй. А в Кедайняе, как и в Колноберже, самая плодородная земля в Литве. И она в руках больших агрофирм. Поэтому встретить крестьянина на лошади невозможно. Но группа ехала по дороге, и вдруг за поворотом — как по заказу, крестьянин, который пашет на лошади. С ним очень коротко поговорили. Для него это действие было больше ритуал. Память о детстве, о предках. Это не вопрос выживания. И это было как перст божий. Только захотели снять крестьянина пашущего плугом, и вот он, пожалуйста, крестьянин!

Вот таких вот случайных вещей было очень много, вспоминает Сергей. Весной в экспедицию съездил, поснимали, и так понравился Кедайняй, что уговорил друзей съездить в Литву. И совершенно случайно, в день Успения Божьей матери, у храма прогуливаемся. Смотрим — человек в шляпе. Я задал один вопрос — Вы по-русски говорите? И он минут на сорок экскурс в историю Кедайняя провел. Про чудачества Радзивиллов, которые владели этим городом, про то что здесь живет художник, у которого был проект, посвященный Столыпину. Это вот чисто случайность. Все случайно.

Хозяева, которые живут вот сейчас в доме Столыпина, были тоже чрезвычайно любезны. Очень дружественно Литва восприняла вот эту идею.

Фильм показывался и в Литве. Показывали в Кедайняе. Потому что в нем большинство героев из Кедайняя, еще там Колноберже. Очень понравилась реакция. Зрители очень хорошо приняли этот фильм. И тут же сразу после просмотра, такой прагматический вопрос — а где его будут показывать, чтобы наш Кедайняй увидели где-то еще? Очень это понравилось. Литовцы прагматики. Они видят, что этот продукт может обратить внимание на их город, который действительно заслуживает большего туристического потока. Очень здоровая и правильная реакция. И они гордятся своими земляками. Как Столыпиным, так и Радзивиллами. Все органически впитывается. Это очень правильный и здоровый подход.

Какова будет дальнейшая судьба фильма, Сергей не знает. Ему кажется что то, как он создавался, это набор таких вот случайностей, которые показывали благоприятствование. Сложилось впечатление, что где-то наверху есть главный заказчик этого всего дела. Говорит, что он где-то мистик наверно, и ему кажется, что если там есть какой-то указующий перст, который направляет, то оно так и должно идти. Главное — не повредить. В мае собираются показывать на фестивале в Крыму. Как это будет воспринято — нужно посмотреть.

Магия фигуры Столыпина для Сергея не в том, что он поменял мир, а наоборот в том, что Столыпин взялся за дело, изначально провальное. Недаром в фильме не раз воспроизводилась цитата — где убьют, там и похороните. Для него величие этого человека в том, что он взялся и тянул этот воз. Веря в результат, но понимая, что этот результат в общем-то недостижим. Причем, вероятно, размышляет Сергей, что если бы его даже не убили, он умер бы сам. Потому что доктора диагностировали грудную жабу, стенокардию. Была вероятность смерти в любой момент. В сорокадевятилетнем возрасте организм был уже абсолютно измочален. До последнего. Это очень труднообъяснимое современному человеку благородство. Взяться и тянуть лямку в абсолютно безнадежном деле. При этом единственной мотивацией было сделать это так, чтобы детям жилось комфортно в стране. Чтобы они не боялись, допустим, всех этих жутких покушений, и такого вот противостояния всему этому.

Как это отразится на мне лично, на съёмочной группе — я не знаю, замечает Сергей. Я лишь знаю, что когда мы это делали, это далось не просто. Это было не легко. Были всякие не только благоприятствования, но и сложности. Но тут тоже без мистики не обошлось. В Литве пока снимали, были в двух экспедициях, и обе экспедиции пришлись на день рождения Столыпина и день смерти. Причем, это специально не планировали. Просто так получилось. Так сложились звезды. Так что вот такие мистические вещи…

И продолжая разговор, Сергей начинает немного рассказывать о себе, — Не знаю, тянул ли я тоже именно этим фильмом лямку безнадежного дела, но я десять лет занимался велосипедными экскурсиями в Павловском парке. Так получилось, что увлекся этими велосипедными экскурсиями, хоть бизнес этот для меня оказался случайным. Погружаясь в историю парка, вдруг понял что для того, чтобы он был полностью аутентичным, нужно менять в нем всю систему хозяйствования. Но что-то привнести или изменить до конца не удалось. Мне было интересно погружаться в историю парка, было интересно водить экскурсии, снял два фильма про Павловск. Один называется «Искусственное покрытие». Фильм вроде тоже получился. Сделал я его с тем же режиссером, с которым делали Столыпина. В этом в чем-то перекличка есть.

В общем-то да. Мои фильмы — это как бы продолжение деятельности, не всегда совпадающей с общими направлениями. Я журналист по образованию, и диплом писал про то, что тогда еще было совершенно диковинным словом — про пиар. И я понимаю, что сейчас хорошо было бы если бы в учебники по пиару вносили какие-то конструктивные идеи, которые пиарили бы всех. Но пока преобладает пиар на скандале. Или на дешевой сенсации. Или на чем-то таком очень разовом.

Столыпин — это про другое. Это про то, что быстро никогда ничего не делается. Что надо учиться объединять усилия. Нужно объединяться вокруг каких-то хороших правильных идей, от которых выигрывали бы не только один человек или одна фирма. Поэтому, это такая важная составляющая фильма. Мои идеи, в частности в том плане, что хочется не теоретизировать, а какие-то практические дела делать.

Для Petrapilis.ru ©Артур Ионаускас
Фотосъемка Студия портрета «PETRAPILIS»